Задумался о феномене отмены культуры — не важно какой. Понял, что мне странно гордиться тем фактом, что я родился на одной земле и говорю на одном языке с великими писателями, музыкантами и художниками. Это не принадлежность к культуре. То, что я родился, где жил и работал Арсеньев — не делает конкретно меня больше и лучше, как человек. Это просто исторический факт.
Кажется, что принадлежность к великой культуре начинается в тот момент, когда великая культура становится практикой. Когда я регулярно читаю Бродского, смотрю Германа старшего, слушаю Рахманинова. И когда окружающие меня это практикуют. Но важно даже не это. Культура — это не столько художественные произведения, пускай даже конвертированные в регулярную практику, культура — это то, как мы живем нашу жизнь. С помощью этих произведений или без.
Буквально.
Культура перебегания дороги перед ждущими автомобилями. Культура общения с незнакомцами. Культура оправдания насилия. Культура отправки сообщения перед телефонным звонком. Культура воспитания детей криком. Культура работы с источниками. Культура курения в публичных местах. Культура утреннего перемещения на работу в автомобильных пробках. Культура примерки одежды на картонке. Культура семейных посиделок за большим столом. Культура после первой и второй перерывчик небольшой. Культура прощания с умершими. Культура черный ворон что ж ты вьешься. Культура пирожков с капустой. Культура опа-опа-опа-па. Культура Череповец Череповец, скажи, скольких овец. Культура мытья в общественной бане с копчеными самураями на верхней полке. Культура вставания в самолете с мест до его полной остановки. Культура курочки с яйцом в плацкарте. Культура дач и огородов. Культура первое, второе и компот. Культура разделывать рыбу на газете. Культура мыться в тазике два раза в год пока переподключают воду. Культура топить новорожденных котят. Культура группа крови на рукаве в любом подземном переходе. Культура теплых застолий.
Это все — не хорошо или плохо. Это все, то, как мы строим нашу жизнь и есть культура. Та самая великая — дает ориентиры, но как жить эту жизнь мы выбираем сами. Можем ничего из великого и не брать.
У меня есть универсальный тест на качество жизни конкретной страны. Я его проверяю по туалету в аэропорту. Первым делом по прилету я иду в туалет и смотрю, чего ждать от страны или города. Обустройство общественного туалета — это очень яркий индикатор отношения к человеку, его комфорту, достоинству и приватности. По качеству материалов, чистоте, гигиеническим средствам или их отсутствию можно понять многое.
Римский туалет сильно отличается от туалета Амстердама и сразу ясно, где страна первого мира, а где нет. Киприотский в лесной глуши запомнился удобствами для людей с ограниченными возможностями, чистотой и отсутствие постоянного персонала. А бесплатный на Лидоге (перевалочном пункте между Хабаровском и Советской Гаванью) — замерзшими говносталагмитами.
Один мой знакомый рассказывал, как в еще в советской армии у них была разнарядка на распил говна двуручными пилами. То есть буквально раз в неделю или две, назначенные бойцы брали в руки пилу и шли пилить говно, чтобы осовобождать место под новое.
Еще один индикатор культуры — общественные бани. Это еще один показатель отношения к гигиене, приватности, комфорту и уважения каждого человека. В московских парятся сидя, в питерских — на полках, в тополевской каждый сам, а отдыхает в раздевалке. Японские онсены — ода гигиене и эстетике, не важно в какой глуши, без одежды, с разделением по гендеру. Немецкие — без одежды и гендерного разделения и вообще с freikörperkultur в повседневной жизни.
Короче, культура — это про наши ценности, которые мы практикуем и переносим в повседневность. Нет смысла относить себя к культуре братьев Стругацких или Фазиля Искандера, замечательного абхазского писателя советского времени, если не практикуешь транслируемый ими гуманизм и человеколюбие. Наличие культурных предков ни от чего не защищает и ничего не дает без практики.
Мне кажется, что понять культуру, в которой мы живем, можно с помощью мысленного эксперимента. Представьте, что прилетают инопланетяне и вакуумируют кусок города. Какой есть: с вывесками, бытовыми текстами, дворовыми площадками, панельками, смартфонами, японскими праворульными автомобилями, одеждой, архитектурными решениями. Вот это наша культура и есть.
Примерно так палеонтологи понимают культуру наших далеких предков — по следам жизнедеятельности.
Социальные взаимоотношения среди палеоантропов по сравнению с архантропами заметно усложнились. Кроме указанных свидетельств каннибализма и захоронений умерших, сюда же можно отнести и заботу о больных. В пещере Шанидар в Ираке были обнаружен скелет старика, страдавшего целым комплексом тяжёлых болезней. Он не мог самостоятельно передвигаться и добывать себе пропитание, однако достиг глубокой старости по неандертальским меркам – его возраст оценивается в 40 лет. Очевидно, этого старика кормили его сородичи, ухаживали за ним, а после смерти похоронили. Кстати, в другом захоронении из той же пещеры была обнаружена необычайно высокая концентрация пыльцы горных цветов – могила была засыпана ими, – причём из восьми видов шесть цветов относятся к лекарственным растениям, а два – к съедобным. Скелет старика, страдавшего тяжёлой формой артрита, был найден в Ла-Шапелль-о-Сен во Франции; захоронение было совершено в центре маленькой пещерки, в которой никогда не жили люди, то есть пещера использовалась единожды только как погребальное место.
https://antropogenez.ru/zveno-single/64/
Так вот. Нет смысла говорить о наследии культуры, если вынужден брать двуручную пилу и пилить свое замерзшее говно.